Лето, соседка Надежда Петровна пригласила всех на день рождения. В число приглашённых также попали дед Митрофан и мой дедушка с бабушкой – все они дружили ещё с детства. Дедушка с бабушкой были желанными гостями на всех праздниках, поскольку помимо просто весёлого нрава, ещё были своего рода талантами. Бабушка лихо играла на мандолине, а дедушка сочинял стихи и играл на семиструнной гитаре и балалайке.
Дед очень серьёзно относился к своему творчеству и считал, что оно достойно обнародования. Плохо помню, но точно, о чём бы ни был написан стих, всегда он заканчивался выпадом в сторону капиталистических агрессоров. Но не об этом.
Так получилось, что дедушка с бабушкой тогда были в ссоре и идти на праздник не хотели. Ну, как без них? Дед Митрофан был очень озадачен этим фактом. Срочно требовалось принимать меры и исправлять ситуацию, Петровне праздник негоже портить. Надо срочно придумать, как заставить их пойти.
Решил дед Митрофан сыграть на дедушкином тщеславии. К слову сказать, Надежда Петровна имела какие-то трудовые заслуги, работала дояркой, и у неё были самые лучшие показатели. Тут у деда Митрофана созревает план.
В это лето очень сильно цвели помидоры, причём, практически у всех, кто держал огород. Вот мой дед, в очередной раз заглянув в низы (цокольный этаж дома с земляным полом), тайком от бабушки приложившись, уже ни раз, к своей припрятанной бутылочке, ходил по огороду, дивясь буйному цвету кустов помидоров и закусывая яблоком.
— Здорова Василич, — приветствует дед Митрофан моего дедушку, чаво памадорами сваими любуишси? Ты гляди, в этом году, как пруть, заразы! Куды тольки девать их будим?
— Да много – не мало, саабразим — чаво на тамат, чаво на засолку, разбирёмси!
— Василич, а вы с Клавдяй чаво Петровне подарити? Енто я так, чтобы то же самое не припяреть?
— А мы не собираимси к Петровне.
— Чаво так?
— А мы с Клавдяй в контрах! Ишь чаво удумала, заначку маю нашла, да подменила на воду, а сама к Капе в лото играть ушла. А до мине Сашка пришёл, ну мы с ним туды-сюды – сальца, хлебушка, огурчика малосольнава, тяп по рюмашке – закусавать, а закусавать неча! Ну, думаю – зараза, прибью, када придёть! Вот так и разругалиси. Каки тута тяперича имянины!
— Ловко она тибе, Василич, подставила! Да, Петровна расстроицца. А така радастна бегаить, говорить, председатель велел в день рождения понаряднее одеться, мол, районная газета к ей приедить, интервью како-то у няё брать. Жаль, что тибе не будить, а то, можа, и ты бы како-никако своё творчиство прочитал, глядишь, и пропечатали бы. Да-а-а, жалка. Ну, ладна, Василич, пайду я, дялов многа.
Дедушка ещё раз нырнул в низы и пошёл к бабушке мириться. Очень хотелось блеснуть своим талантом перед районными газетчиками.
За день до дня рождения Надежда Петровна была вся в приготовлениях, и маленький Вовка, её внук, тогда ему было чуть больше четырёх лет, постоянно крутился у неё под ногами, того и гляди, что-нибудь на него перевернётся и ошпарит. Она вручила ему детское ведёрко, совок и отправила играть в небольшую кучу песка у дома. Там его дед Митрофан и взял в свой оборот.
Увидев Вовку, дед подозвал его к себе и затеял с ним разговор:
— Как дела, Вовка, чем занимаишси? Куличики лепишь?
— Не-а, туннель рою в Амеррику.
— В каку Америку?
— Деда сказал, что, если пррорыть туннель через землю, то попадёшь в Амеррику!
Если многие дети не выговаривают букву ЭР, то Вовка произносил её настолько выраженно, что слышалась, как две.
— А на кой тибе ента Америка сдаласи, када у бабы Нади завтри день рождения? Знаешь же?
— Ага, — кивнул головой Вовка.
— А ты чаво баби Нади на день рождения падаришь? Пригатовил падарак какой-никакой, чи не? Ну, хоть суприз какой-нябудь?
— Не-е-а. — Ответил Вовка и вытер нос тыльной стороной ладони.
— Да, а как жа ты тада на день рождения к ней пайдёшь, кто жа на имянины ходить без падарка-то?
— Не знаааю, — ответил Вовка, и в его глазах предательски засияли первые слезинки.
— Ну ладна, ладна, ни хныч, дед тибе подскажит, как бабу Надю праздравить, ни перживай, Вовка. Када нету падарка – дарють цвяты и говорять како-никако праздравление. Есть у бабы Нади на дваре цвяты?
— Не-а.
Дело в том, что, как правило, цветов ни у кого и не было. В саду-огороде сажать – только полезную площадь почём зря занимать, а во дворе – так там куры, ути, индюки всё одно изведут. Например, у моей бабушки вообще не было цветов, а у тётушки — только ночная фиалка была посеяна для запаха и то пахла только по вечерам, да ещё какой-то вьюнок, мы его называли Жирная травка. Да и некогда было деревенским жителям тратить драгоценное время на бесполезные растения.
— Да как жа нету? Ты чаво? Зайди в огород к баби Нади, глянь, скольки жёлтых цвятов! А ты гаваришь, што нету. Эх, ты! Чаво бы ты без мине делал тольки? Ты, главнае, их раньша времени не рви, а то завянуть, енто таки цвяты, которы сразу нада в воду ставить. Ты вот чаво, када все гости придуть, будуть за стол садицца, ты тихонечка в огород бяги и наламай ентих цвятов. А как зайдёшь, сразу иди до баби Нади, дари и праздравляй, праздравлению я тибе сичас научу. И научил.
На следующий день Надежда Петровна принимала гостей. Пришли все приглашённые, включая и моих бабушку с дедушкой. Надежда Петровна уже управилась со столом и теперь, как гостеприимная хозяйка встречала всех на пороге и рассаживала за стол. Вроде все собрались, глядь, а Вовки нет. Надежда Петровна забеспокоилась, но испугаться не успела. По крыльцу протопали бойкие ножки и Вовка ворвался в хату вместе с характерным запахом помидорных кустов и с охапкой их же, вырванных с корнями, в своих маленьких ручонках.
Надежда Петровна, да и её гости, все, кроме деда Митрофана, как зачарованные наблюдали это зрелище. Вовка встал посередине комнаты, вытянулся в струнку и продекламировал:
До чего же хорроша
Наша бабушка-крраса,
Всех накоррмит, обогрреет,
Деда скалкою огрреет,
Дррыном выгонит во дворр,
Ей за это помидорр!
И гордо протянул бабушке подарок. К этому моменту дед Митрофан уже хохотал во всё горло, а Вовкин дед, Пётр Павлович, так насупился, что казалось, что из ушей сейчас пойдёт пар. Все в деревне знали, что Петровна может и скалкой приложить, если есть за что.
Петровна, хоть и не отошла ещё от увиденного и услышанного, чинно приняла от Вовки букет, чмокнула его в макушку и поблагодарила от всей души внука за такую заботу, одновременно, погрозив кулаком деду Митрофану.
— Да ладна тибе, Петровна, ни плакай, сваими памадорами подялюся, куды мине их стольки! – сказал дед Митрофан, Петровна только на него рукой махнула.
— И када ты, Митрофан, тольки угаманишси? Вы, гости дорогия, давайти пока што в тарелки сибе накладывайти, да наливайти, а я пайду в бадью с водой внуков букет поставлю.
До гостей тоже дошло, что это было и чьи это очередные проделки. Все дружно смеялись, даже Вовкин дедушка. Газетчиков в этот день мой дедушка так и не дождался, да он про них и забыл после первого же тоста.
Вот так Вовка не без помощи деда Митрофана свою бабушку поздравил.
