Галина Егоровна, подтянутая женщина средних лет, считавшая, что она ещё ого-го, семенила к подъезду сына с пакетом, в котором глухо бились друг о друга контейнер и литровая банка. В банку был заключён суп с фрикадельками, а в контейнере дожидалась своей участи тушёная капуста, приправленная копчёной грудинкой. Это были любимые блюда её сыночка Максика, не так давно брачевавшегося, но уже успевшего обзавестись потомством. Невеста во время свадьбы была на пятом месяце, но это дело молодое, современное и ни для кого не удивительное. Удивительное наступило после — когда молодые начали жить вместе, и жить в такой грязи, что Господи помилуй и спаси нас грешных. И где же вы ходите, святые угодники, хоть один явился бы, чтобы вразумить эту Ленку, невестку то бишь.
Галина Егоровна смело набрала код домофона и вошла в подъезд. Несмотря на всю опасность ситуации, в которой находились невестка с внуком (их госпитализировали с пневмококковой инфекцией), Галина Егоровна испытывала ликование, даже триумф, хотя была искренне озабочена состоянием малыша. Но зато! Зато она наконец-то заимела возможность похозяйничать в квартире молодожёнов и накормить сыночка любимыми яствами. У него уже, у бедного, сыпь на щеках из-за несбалансированного питания. Ох. Лена, Лена!.. Вот вроде бы неплохая девушка, даже приятная, а в плане хозяйства и кухни полный ноль! И попробуй слово скажи или пыль заметь где — обида кровная и губы надутые!
Передавая своего сыночка в руки жены, Галина Егоровна, как и всякая мать, ждала, что и в новой семье Максика будут окружать заботой, решать все бытовые вопросы, кормить завтраками и ужинами… А как иначе? Ведь он мужчина и привык, что о быте заботится женщина, а он добытчик, у него мозг по-другому устроен. И что с того, что Ленка тоже до декрета работала? Это её обязанности от природы — заботиться о детях и муже, создавать уют. И что с того, что сама Галина Егоровна не смогла быть идеальной женой для собственного мужа, как о том мечтала её свекровь? Всяко бывало у них — и пьянки, и драки, и заваливался муж на диван после работы, и Галина Егоровна по месяцу с криками требовала от него забить гвоздь в стену, чтобы повесить картину, и ужин его не всегда дома ждал, потому что Галина Егоровна тоже человек и тоже устаёт, и мозги порой она ему выносила изрядно, но это всё не считается! Для Максика она была идеальной мамой, для Максика она делала всё, мальчик привык жить в чистоте, сытости и комфорте и жена Ленка, если любит, должна перенять от неё эстафету по заботе о Максике!
Открыв двери квартиры, Галина Егоровна застыла на пороге. Будучи женщиной опытной и не шибко привередливой, она могла понять и принять многое, но такое… На прекрасном ламинате толщиной 10 мм цвета французского дуба (который Галина Егоровна выбирала лично, а после контролировала процесс укладки) сидела псина породы шарпей, вся в лоснистых жирных морщинах и с интересом взирала на гостью из-под нависшей над глазами шкуры. Этим нечистоплотным животным «добрые» друзья одарили молодых в честь свадьбы. Леночка, видите ли, мечтала о собаке! Между передних лап шарпея был зажат изглоданный и обслюнявленный рулон туалетной бумаги. К морде красотки — а это была девочка — прилипли оторванные бледно-салатовые куски с ароматом зелёного яблока и весь коридор был устлан огрызками сей изувеченной туалетки и окроплён собачьей слюной. Чуть поодаль, в проёме, ведущем в гостиную, блестела внушительная лужа. Галина Егоровна яростно скосила глаза на псину и прошипела:
— Ты, Калинка, тупое животное…
Калинка скульнула и попыталась облобызать руку гостьи, но та спрятала её за спину вместе с пакетом. Галина Егоровна притопнула на собаку и добавила, повысив голос, словно приходя в себя:
— Плохая девочка! Очень плохая! Ай-я-яй! Макс!!! Ты дома?! — взревела она, окончательно протрезвев.
Внезапно Калинка обнаружила в себе несвойственную для её комплекции прыть и, выполнив несколько неуклюжих па на скользком ламинате, дёрнула когти в сторону закрытой комнаты. Встав на задние лапы, она нажала передними на ручку двери и со счастливой вознёй запрыгнула на кровать хозяина, засуетилась и обмочила его слюнями. Макс подал сонный голос.
— Максим! Ты вчера вечером собаку выгуливал?! — без приветствий накинулась на него мать.
— О, мам, это ты, привет… А чего так рано?
— Поесть тебе принесла перед работой!
Максим сел на кровати и с чувством почесал голову и лоб. Другой, свободной рукой, он спасал себя от собачьих ласк.
— Я отпросился вчера. К одиннадцати на работу мне. Надо к Лене в больницу съездить, чай-кофе отвезти, фруктов, ну и чё там ещё… полотенце, шампунь. Вчера вечером их резко забрали, она и собраться не успела.
— У вас, Максим, не дом, а свинарник, — бухтела Галина Егоровна, резко раздвигая шторы в комнате. — Разве люди могут жить в таком безобразии? Лена, я вижу, вообще ничего по дому не делает! И эта собака ещё… исчадие ада!
— Кто тут исчадие ада? Кто? Вот эта красавица? — проворковал Макс и притянул Калинку к себе за свисающую кожу щёк, и тут они уж облобызались по-настоящему. — Моя девочка, да ты у меня прелесть, не слушай никого.
— Фу… — поморщилась Галина Егоровна. — Неудивительно, что у ребёнка такая инфекция, у вас же сплошная антисанитария. Ты это… вставай и вытирай лужу за своей красавицей, напрудила она. Не выгулял ведь вечером? Вот и получай!
Максим задумчиво перекосил рот и посмотрел на Калинку другими глазами.
— Это правда, девочка? Ну ты и коза…
Галина Егоровна ходила по квартире и поднимала разбросанные повсюду вещи и игрушки, а также грязные тарелки и кружки. Не забывала она при этом и бубнеть нелицеприятные вещи в адрес молодой хозяйки. Максим подошёл к ней с перемазанным в зубную пасту ртом и, вынув зубную щётку, сказал:
— Мам, ну кончай уже! Без тебя разберёмся! Лена не любит, когда чужие роются в её вещах, я сам уберу, когда вернусь после работы.
— Знаю я ваши уборки, ни разу я у вас чистоты не видела.
— У нас ребёнок маленький!
— И без ребёнка то же самое было!
— Лена всю беременность плохо себя чувствовала.
— А ты тоже, что-ль, беременным был?
— Так это же не мои обязанности, ты сама говорила.
— О! О! Папа родный! Мало ли что я говорила! Живёте вместе, значит и обязанности все у вас общие! Вот потому и грызётесь вы вечно, что всё на ней одной!
Да что же она говорит такое? Ведь её Максик, милый Максик, даже носки за собой ни разу в жизни не поднимал! Да она ему, дорогому сыночку, и сахар в чай сама всегда накладывала! И успевала же! А Ленка чего такая нерасторопная? Что за люди её вырастили? Только на скромной свадьбе она и видела тех родителей: простаки на вид, мать даже накраситься забыла, приехали откуда-то из-под Нижнего Новгорода.
— О, мам, ты супчик принесла, — подал голос из кухни Максим, — я его сейчас разогрею хорошенько и Ленке отнесу пока тёплый. Она такой суп любит, ей полезно, как кормящей матери.
— Это тебе, а не ей! На два раза!
— Пополам разделю. Лене нужнее.
Галина Егоровна поджала нижнюю губу и влезла в кучу грязного белья под раковиной в ванной.
— Вы стираете раз в месяц?
— Да нет, через день где-то.
— С трудом верится. Это что? Детское бельё в пятнах жутких!
— А это мы ему клубничку давали попробовать.
— Младенца кормить клубникой?! Да вы совсем что-ли? А эти футболки? На них собаку стошнило?
Максим уже раздражённо снова вернулся к матери.
— Это ребёнок срыгнул на Лену. Мам, прекращай там лазить, я сам поставлю стирку!
— Поставит он! Тут застирывать надо! Есть что-нибудь от пятен?
Она заглянула под ванную, но там стояли только отбеливатель, гель для мытья сантехники и запас жидкого мыла.
— И почему я не удивлена?
— Там карандаш есть на полочке. Лена им пятна натирает, очень удобно.
— Чего??
— Дай сюда вещи! Вообще не лезла бы ты сюда лучше!
Максим смочил футболки жены и ребёнка тёплой водой и потёр пятна карандашом, похожим на обычный мелок.
— Через пятнадцать минут можешь закидывать в машинку.
До девяти утра Максим успел позавтракать, выгулять собаку и собраться. Галина Егоровна никак не могла угомониться с уборкой, прошерстила всё: и холодильник, и шкафы, и полки. Повсюду, на её взгляд, был бедлам, хотя лично Максим видел только творческий беспорядок. Галина Егоровна решила, что пришла пора перевоспитывать невестку, и пусть ей в пример будет та чистота, которую Галина Егоровна наведёт здесь во время отсутствия Лены.
— Послезавтра у меня выходной, я к вам на весь день приду, Максик! За час ведь ничего не успеешь!
Уже выталкивая мать за порог, сын сказал:
— Ты, мама, прямо как те, кто в своём глазу бревно не видит, а у других и сучок заметит. У тебя у самой можно подумать идеальный порядок!
— У меня чисто! Я полы раз в неделю мою!
— А как придёшь к тебе в гости и начинаешь рюмки с бокалами доставать, так всё перемывать приходится, потому что в пятнах жутких с отпечатками жира. И вообще у тебя вся посуда, мама, в жиру, уж прости! Так что займись лучше чистотой собственного дома.
— Моющие средства вредны для здоровья, я использую только экологически чистые…
— Ты как домой придёшь, открой холодильник и взгляни на полки как бы со стороны. Ты же не замечаешь какой у тебя там срач, кастрюли к стеклу прилипают, мы как у тебя были, вместе с Леной полезли за чем-то, и оба это заметили, но Лена ни слова не сказала, хотя ты сама без конца тычешь ей в её несовершенства.
— Неправда! Мой холодильник чист! — вспыхнула Галина Егоровна.
— А вот ты приди домой и открой его, угу. Всё, я пошёл. Ах, да, послезавтра Ленина мама приедет, поживёт со мной, чтобы быть у Лены на подхвате.
Они вышли из лифта и Максим устремился вперёд.
— Так я же есть!
— Лена не хочет тебя напрягать. Ты же работаешь, устаёшь. Даже с ребёнком не помогла ей ни разу, только советами сыпешь.
— Но сынок! Я же не хочу мешать! Твоя Лена меня недолюбливает!
— А тебе самой понравилось бы, если бы тебя только критиковали и учили, ошибками в морду тыкали, а чтобы доброе слово сказать или помочь молча — шиш?
И он оставил мать в подъезде, поражённую таким поворотом событий.
Она же как лучше хотела! Хотела, чтобы о её сыне заботились подобающим образом! В конце концов, хотела поделиться своими знаниями и опытом! А оказалась плохой…
После работы она достала свои бокалы и стала придирчиво рассматривать их на свету. Зрение её уже подводило, но очки пока не решалась носить. И правда пятен полно… А она не замечала! Перемыла она всю прозрачную посуду до скрипа. А в холодильнике у них и правда грязь, продукты какие-то старые валяются сто лет и пакеты ажно жёлтые стали от времени. Это муж всё! Без конца у него эта еда, еда! Не наестся никак! Всё вымыла Галина Егоровна, села на стул и пригорюнилась. Как же неприятно, когда тебе тычат в твои собственные недостатки, которые ты и не замечал. Решила она позвонить сватье.
— Алло, Света, здравствуйте. Это Галина, мама Максима, зятя вашего, ага…
— Знаю, знаю, записаны вы у меня. Что случилось? — удивилась сватья. Такой личный разговор был у них впервые.
— Мне Максим сказал, что вы ехать собрались, так вот я вас отговорить хочу — не едьте. Что вы будете на дорогу тратиться, да и время терять, зачем вам сидеть тут в скуке целую неделю?
— Так Леночка же…
— А вот вы мне и расскажите, пожалуйста, о вашей Леночке, как о дочери, чтобы я могла как следует о ней позаботиться. Я ведь её только с одной стороны знаю, как свекровь. Никак у нас не выходит с ней подружиться. Понимаете, я виновата… Есть грех за мной. Какая она у вас? Что любит? И что ей не нравится?
И узнала Галина Егоровна, что Леночку растили по тому же принципу, что и она своего сынулю. Оказывается, и девочек тоже балуют и любят, и желают им всего наилучшего, а не натаскивают поминутно к тому дню, когда она станет женой, готовой во всём услаждать мужа. Не успела научиться Лена к двадцати трём годам ни готовить толком, ни хозяйством заниматься, а всё к науке тянулась, к знаниям. Баловали девочку и оберегали от бытовухи, и даже если та хотела помочь на кухне, мать отнекивалась и говорила, что дело это нехитрое, успеет она ещё наготовиться и картошки в своей жизни начиститься, а пока не замужем, пусть гуляет и наслаждается свободой. Правильный ли тот подход или не очень — не нам судить. В каждой избушке свои погремушки и берегут-жалеют родители своих деточек как придётся.
В квартиру молодых Галина Егоровна больше без разрешения не ходила, а Максику сделала внушение, чтобы дома была чистота, что он обязан помогать жене, не принц он поди Гомбургский, и это раньше так было, что мужчина — это добытчик, а жена — хранительница за его спиной. Теперь все вынуждены быть добытчиками и бытовые, а также родительские обязанности, следует поровну делить. Когда один видит, что другой тоже старается, то никаких обид и взаимных претензий не возникает. Сама Галина Егоровна тоже стала по отношению к Лене терпимее. Девочка мозгов житейских ещё не нажила, понять можно… Опыт — это штука, которая приходит со временем. Пару раз сходила она к Лене в больничку, принесла необходимых вещей, и не лезла больше — решила устанавливать дружеский контакт после выписки. И только это случилось, как сразу же позвонила, предложила свою помощь.
— Если ты не против, я приду, посижу с внуком, а ты дела поделаешь или просто отдохнёшь…
— Ой, да мы тут уже насорили за день, а вы беспорядка не любите… Понимаете, я просто не успеваю, он капризничает, а у меня сил нет.
— Ничего, Леночка, ничего! Я помогу тебе и, поверь, больше ни одного замечания ты от меня не услышишь. Вот что скажешь сделать, то и сделаю.
— Если честно, мне бы от ребёнка хоть полчасика выдохнуть…
— Вот и решили!
Пока Галина Егоровна целый час развлекала ребёнка, а заодно и собаку, Лена нежилась в ванной: пооткрывала все свои забытые баночки, натёрлась, пены напустила… Как заново родилась, отдохнувшая вышла.
— А мы заснули! — прошептала Галина Егоровна. — Чай будешь? Я из дома блинчики принесла и варенье яблочное — тебе такое точно можно.
— Не откажусь, — улыбнулась Лена. Она не понимала, отчего свекровь стала к ней такой доброй.
Художник Кокарев Г.В.
— Я ведь, Лена, тоже молодой была и многое не умела. Ты прости меня за грубости, я не целилась тебя обидеть, — говорила Галина Егоровна и прятала взгляд над чашкой.
— Да всё в порядке.
— Нет, нет, обижала я тебя, хотя сама далеко не идеальная. Устаёшь ты с маленьким, с маленькими все устают. Если ты не против, я буду гулять с ним на выходных, а ты своими делами займёшься.
— Спасибо вам, — расчувствовалась Лена. — Я вот готовить так вкусно как вы не умею. Научите?
— С удовольствием! Поделюсь всеми известными мне секретами! По правде сказать — я ведь о дочке мечтала, на худой конец о внучке, чтобы передать семейные рецепты. И не поняла сразу, что невестка у меня так и так будет, а это всё равно что дочь!
— Ой, ну что вы!
— Правда, Лена, правда. Хочу дружить с тобой.
— И я с вами.
— Ох, ну раз уж мы так откровенно заговорили, расскажи мне — что за карандаш у тебя такой от пятен? Хороший?
— Неплохой, а главное удобный. Застарелые пятна он, конечно, не выводит, а со свежими хорошо справляется. Если жир где брызгнул или сок от фруктов на ткань попал — хорошо выводит. Я стараюсь им в тот же день пятно натирать — и в стирку. Закажу вам его, Галина Егоровна.
Галина Егоровна сладко прижмурилась, как кошка на залитом солнцем окне.
— Ты ешь блинчики, ешь, моя хорошая, тебе полезно, ты же кормящая мать.
— Ой, не привыкла я ещё, что уже вроде бы взрослая. Звучит-то как — Мать!
— А к этому разве привыкаешь? Вот я до сих пор ощущаю себя на двадцать!
— Правда?
— Истинно говорю! Такая же в душе дурочка, чуднуть порой могу… Знаешь, сколько мы, люди, живём на земле, столько времени и учимся чему-то, и надо уметь принимать друг друга и прощать за неосознанные ошибки.