Михалыч проводил свою Тамару семь лет назад, да так и живет один в доме. Первое время было трудно, остался в одиночестве в шестьдесят три года. Вроде еще и не старик, но уж и не молодой. Здоровьем его Бог не обидел, а вот жена любимая ушла, долго болела, он ухаживал, но ушла в мир иной, оставив Михалыча одного на всем белом свете. Детей у них не было, так и прожили в деревне вдвоем тихо и мирно.
Михалыч привык, что Тамара все для него, а больше не для кого и вкусно кормила и пекла пироги, убирала, сама за хозяйством смотрела, была корова и куры, да теленка всегда держали, чтобы осенью заготовить мяса. Вот и жили всю зиму с телятинкой. В огороде тоже все сама, муж только грядки копал, да пахал под картошку, да работал на тракторе.
Но человек ко всему привыкает, он тоже привык к одиночеству, скучно, да, но куда деваться, так распорядилась судьба. Правда были женщины местные, которые не прочь поселиться у него в доме. Михалыч деловой, дом содержит в порядке, женщины его хорошо знают, в одной деревне живут и друг о друге все знают, кто-чем дышит. А у него еще и наследников нет. Предлагали ему создать семью даже молодые женщины, но он отказывал всем.
— Тоскую я по своей Тамаре, она смотрит сверху и все видит. Наверное, не хочет она, чтобы я новую хозяйку в дом привел, – объяснял он односельчанам.
А на самом деле ему из деревенских женщин никто не нравился.
— А ведь чтобы жить вместе, нужна какая-то симпатия. Ну не нравятся мне те, кто желает со мной жить. Да и я еще видимо не созрел для новой семьи, — рассуждал сам с собой.
После смерти жены Михалыч корову продал, ну куда ему одному столько молока? Его корова давала молока по ведру и утром и вечером. Продал в соседнюю деревню. А сам так и держит летом бычка или телочку, а осенью на мясо. Живет зиму со своим мясом, яйцами, ну а молоко у соседей берет, иногда покупает, а иногда соседка просто так угощает его.
Михалыч прихрамывает на одну ногу, когда-то давно ломал он её и срослась кость неправильно. Да так решил оставить. Хромота видна, но это ему не мешает, он давно привык, а сейчас ходит с тростью. На его хромоту уж никто и не обращает внимания, как будто так и должно быть.
Сидел он за обеденным столом и наливал себе в тарелку суп, сварил только что. Лето, жарко, дверь открыта в дом, чтобы сквозняк прогуливался. В это время вошел к нему Мишка, сосед через дом, он намного моложе Михалыча.
— Здорово, Михалыч! У тебя дверь открыта, можно войти, хотя я уже вошел, — смеялся Мишка и не дожидаясь ответа, прошел к столу.
— Здорово! Суп будешь? Только сварганил свежий, вот зеленого лучку покроши, вкусно будет. Давай за компанию, — предложил хозяин дома.
— Конечно буду. Я люблю свежий супчик. Правда на улице жарко, а суп горячий, ну ничего, потом охладимся.
Уплетая свежий суп, Мишка хитро смотрел на хозяина.
— А что, Михалыч, я думаю пора тебе жениться. И суп тебе жена будет варить. Небось надоело самому кашеварить?
— А ты сватать пришел меня? И невеста есть на примете? – спросил он.
— А если и сватать, это что, плохо? Сколько уже можно тебе жить одному? Какой-то ты разборчивый, уж давно бы жил с какой-нибудь красивой тетенькой!
— Конечно, будешь тут разборчивым. Мало того, чтобы рядом была женщина, еще надо чтобы душа к ней лежала. И чтобы понимали друг друга, — проговорил Михалыч.
— Ой, какая душа? О чем ты? Тебе уже семьдесят, а ты — душаааа! В таком возрасте главное, чтобы женщина рядом была, чтобы было кому за тобой ухаживать, — убеждал Мишка.
— Ну ты даешь, Мишка! Хочешь сказать, что я уже такой беспомощный и старый, чтобы выбирать? Ну уж нет. Выбирать так самому! Я еще силу в себе чувствую, так что поживу еще.
— Да что ты, Михалыч! Живи на здоровье, обидел что ль я тебя? Извини, не хотел. Я наоборот добра тебе хочу и долгих лет жизни. Поэтому и зашел к тебе поговорить. У меня видишь ли, тетка Василиса живет в деревне, но в соседнем районе. Живет одна¸ еще не старая, хозяйственная. Кабанчика держит, гуси у неё и телочка. И собой хороша. Я тут недавно у неё был в гостях. Очень шустрая, но одинокая и имя какое красивое — Василиса. Может съездим с тобой, а, Михалыч познакомишься, понравится, тогда привезем к тебе? Как ты на это смотришь?
— Да разве ж в имени дело? Мне же с ней надо будет жить под одной крышей, вести хозяйство. А сейчас женщины больше себя любят, захочет ли она хозяйством заниматься? Женщины сейчас хотят, чтобы мужчина их баловал, а я уже не тот, чтобы баловать. Да и неудобно как-то в этом возрасте свататься.
— А ты не стесняйся. Я поеду с тобой, это моя родственница, еще может и породнимся с тобой. Я тебя знаю, а ты меня знаешь. Живем с тобой по-соседски мирно и дружно.
Слово за слово соседи расстались только к вечеру, решив поехать к невесте через два дня в субботу на старенькой машине Мишки.
Когда Мишка ушел, задумался Михалыч. Женитьба — дело серьезное. Он оглядел свой дом, раньше не обращал внимание на пыль, а тут вдруг бросились в глаза пыльные подоконники. Вспомнил, давно не мыл пол. Утром встав пораньше, занялся делами, вытер пыль на подоконниках, немного освободил их от разного хлама. Вымыл пол, потом решил вымыть посуду со средством для её мытья. Давно уж купил в магазине эту бутылочку, но все как-то руки не доходили.
— Ого, как блестят тарелки от этой пены, даже настроение поднялось. Надо еще кружки вымыть. Ну и дела, навел порядок, что-то давно не занимался уборкой.
В субботу выехали на машине с утра, Мишка за рулем. Договорились, если женщина понравится, то можно сразу забрать её с собой. Михалыч надел свой праздничный костюм, хоть и много ему лет, но костюм в порядке, редко он его надевает. Дорога была длинная, приехали к месту только к обеду.
Мишка поставил машину около забора, а из калитки уже вышла миловидная женщина, лет на десять моложе Михалыча. Улыбаясь сказала:
— Давно жду вас, уже и еда остыла. Где вас носит?
После этих слов Михалычу стало как-то не по себе. Он так понял, что тут уже его давно просватали, и даже уже захотел уехать обратно. Но в это время услышал, как она спросила у Мишки:
— Он что, инвалид? — увидела Михалыча с тростью.
— Да немного, прихрамывает, это уже давно у него.
Она подошла к Михалычу и протянув руку, сказала:
— Добро пожаловать, Василиса меня кличут.
Рука у неё была теплая и мягкая. По лицу он не смог определить сколько ей лет, но очень симпатичная женщина.
Михалыч немного заволновался и сказал:
— Здравствуйте, Михалыч, а имя Иван.
Они стояли во дворе, а он окинув двор взглядом, отметил чистоту и порядок.
— Кажется она работящая и хозяйка хорошая, — думал Михалыч входя в дом, где тоже было убрано и чисто. Удивил накрытый стол, чего только там не было. Картошка тушеная с мясом, со свининой, куски большие и аппетитные, огурцы, помидоры, горка блинов, а рядом сметана густая, ложка стоит. Сало соленое, лучок зеленый и в центре стола пироги с мясом.
— Щедрая хозяйка, постаралась на славу, — отметил про себя Михалыч, а Мишка, улучив момент, когда хозяйка отошла, подмигнул ему и сказал: — Знай наших! Что я тебе говорил!
Михалычу хозяйка понравилась, она все угощала, а сама все приглядывалась и отсыпала комплименты:
— Ах, Иван Михалыч, какой ты симпатичный, ухоженный, и не подумаешь, что один живешь. Несмотря на то, что уже старик, а смотришься хорошо. Не беда, что изъян у тебя, хромота. Мишка сказал, ты один живешь?
— Один живу.
— А дети у тебя есть?
— Нет, ни жены, ни детей. Один я. Одинокий. Поэтому к тебе и приехал.
— А я вот тоже одна.
Хоть и резанул слух слово «старик», он все-таки себя еще считал не стариком, а пожилым мужчиной, но вдруг выпалил:
— Ну дак выходи за меня замуж. Зачем тянуть кота за хвост. Не дети.
— А почему бы и нет! Только вот хромаешь…
— А что тебе моя хромота. Я всю мужскую работу тяну, ни у кого помощи не прошу, руки у меня растут откуда надо. Да хоть у Мишки спроси, подтвердит сосед, — говорил Михалыч, удивляясь себе.
— Да-да, теть Василиса, да я тебе давно говорил, что Михалыч — орел, что надо!
— А где жить будем, у тебя или у меня, — спросила Василиса.
— Как где, конечно у меня. Я мужик и в примаках не привык жить, а дом свой запри на замок. Возьмешь с собой только необходимое.
Василиса вдруг подхватилась:
— Ой, Миш, выйдем-ка со мной, помочь мне надо.
Мишка поднялся, они вышли на веранду, а того не учли, что лето, окна везде настежь, и Михалыч невольно услышал:
— Слушай Миш, я свой дом оформила на старшего сына Сашку. А Костя младший мой обиделся, но я ему пообещала тоже дом.
— А где у тебя еще дом? – удивился Мишка.
— Ну где? Дом Михалыча будет моему Костику. Я его уговорю. Я же вижу, понравилась ему. Уговорю его, заговорю, а если надо и напою чем-нибудь…
— Ты это о чем, теть Василиса? Это уже без меня. Ты просила, я познакомил и все, а дальше — мое дело сторона, — как-то неуверенно заговорил Мишка.
— А дом-то хороший у него? Хозяйство?
— Дом добротный, баня новая, есть хозяйство небольшое — телок, да куры.
Михалыч аж подпрыгнул, они уже его дом и хозяйство делят.
— Какому-то Костику дом собирается она мой отдать. Ну и делаааа… Надо уносить ноги отсюда… А потом и из моего же дома выгонят.
Когда Василиса вошла с Мишкой, Михалыч сделал вид, что рассматривает на стене фотографии.
— Ну что решили, теть Василиса, едешь к Михалычу? — спросил Мишка у тетки.
— Да я хоть сейчас согласная, но у меня же кабанчик в сарайке и теленок, а их куда деть? Сейчас нельзя убирать — лето, надо думать, еще и гуси.
В комнате воцарилась тишина. Все трое думали.
— Давай тогда мы за тобой осенью приедем с Мишкой, — предложил Михалыч не зная, как скорей убраться из этого дома.
— Наверное так и сделаем, приезжайте осенью, — ответила она.
— Ну осенью так осенью, — обрадовался Михалыч. — Тогда мы сейчас тронемся в обратный путь. Пора ехать домой, путь неблизкий.
— А что так рано, еще и чай не пили. Не торопитесь, у меня чай вкусный, душистый. Я еще и сарай не показала.
Михалыч, как только услышал про чай, сразу ответил:
— Нет-нет, я чай не люблю и не пью. А сарай в следующий раз посмотрим.
А Мишка удивленно смотрел на него и думал:
— Ничего себе, чай он не любит. Только и знает дома чаи гоняет и мне предлагает, — но промолчал деликатно.
можешь и раньше приехать…
Вышли из дома, во дворе долго не стояли, Михалыч торопился, а Василиса подала ему руку и крепко держала в своей, а ему уже хотелось высвободить свою руку, уже теплой и мягкой она ему не казалась.
— Буду ждать, буду ждать, а ты можешь и раньше приехать, просто так в гости, не обязательно осени ждать, — тараторила она без умолку. — Ты мне понравился, Михалыч, настоящий мужик. У нас таких деревне нет, да и во всей округе, пожалуй, нет. А хромота твоя меня не пугает совсем. А то приезжай, поможешь мне картошку выкопать.
Наконец она отпустила его руку, он вздохнул облегченно и скорей пошел к машине. Долго ехали молча. Потом Мишка заговорил о чем-то незначительном, а потом опять о своей тетке.
Михалыч в этом году опять копал один картошку, убирал урожай с грядок в яму. В бане на двери поменял запор. Уже и первый снежок выпал. Заходил Мишка к нему:
— Ну что, Михалыч, когда едем к тетке? Она звонила, спрашивала.
— Не знаю Мишка, что-то я думаю, может до весны подождем? — пытаясь выкрутиться, говорил он.
Неудобно ему обижать Мишку, все-таки его родная тетка. Сам-то Михалыч знает, не женится он на ней никогда. Да и вообще навряд ли на ком-то женится. С небес смотрит на него Тамара и молчит. А раз молчит, значит она не согласна, не одобряет, уж он-то знает свою жену.